Новая «Иоланта» в Царицынской опере

16 и 17 октября на сцене Царицынской оперы состоялись премьерные показы «Иоланты» Чайковского в оригинальном прочтении главного режиссера Михаила Косилкина.

«Иоланта» – опера репертуарная, горячо любимая зрителями. Разве может оставить равнодушным история о слепой принцессе, не знавшей света, но прозревшей во имя спасения жизни любимого? Растворенные в музыке великого композитора идеи чистоты, света, прославления внутренней красоты и любви являют собой животворящий эликсир, который всегда жаждут человеческие сердца и души.

Любят «Иоланту» и постановщики. Работа над оперой, живущей более сотни лет на сцене, – антидот от преждевременной творческой успокоенности, поскольку требует поиска (и нахождения!) новых решений. Фантазия режиссеров устремлена в русло приближения действия к сегодняшнему зрителю. На этом пути есть два вектора движения: к замыслу композитора и от него. За свой недолгий век «Царицынская опера» (театру без малого всего лишь 30 лет) предложила публике три совершенно разных постановки «Иоланты», не считая концертного исполнения оперы в марте этого года.

Режиссер-постановщик новой «Иоланты» и по совместительству главный режиссер театра Михаил Косилкин каждую мысль и каждый шаг сверял по единственно возможному камертону – замыслу композитора. Оставшись верным Чайковскому, режиссер не отказался от эксперимента. В результате родилась изумительная авторская концепция, которая каждой деталью подсвечивала ключевые нюансы произведения. Одна из таких деталей – введение духовного сочинения Чайковского – «Херувимской песни» – в сцену прозрения принцессы: решение, позволившее зрителю более ярко ощутить сакральность действия.

До премьеры в прессе появились интригующие подробности постановки: писали, что перед «Иолантой» на сцене бродячими артистами будет разыграна небольшая интермедия, составленная из комических миниатюр. Решение спорное, но вполне обоснованное. Прием «театра в театре» однажды использовал и сам Чайковский. В «Пиковой даме» на балу Прилепа, Миловзор и Златогор разыграли небольшой спектакль, главная мысль которого – «любовь – дар, а не товар» – является и ключевой идеей оперы. «Иоланту» же, как последнюю оперу композитора, от первой до последней ноты можно считать концентратом его магистральных идей.

Вся интермедия представляет собой остроумное действо, сценарий которого изготовил режиссер-постановщик. Музыкальное оформление соткано им же из фрагментов светских сочинений эпохи Ренессанса. Постановочная группа понимала, что развлекательный характер преамбулы – определенный риск: не снизит ли она лирический пафос музыки Чайковского? Результат удивил, и дело далеко не в том, что юмористический тон интермедии оттеняет основное действие. Смех, вызванный у публики, стал чем-то вроде снадобья, пробудившим способность более чутко сопереживать героям.

Особый модус коммуникации задало и сценическое воплощение оперы, решенное в стиле шекспировского площадного театра. Идея представления бродячих музыкантов позволило художнику по костюмам (Е.Павловская), по свету (А.Павлов) и художнику-сценографу (Г. Матевосян) свести роль визуальных решений к символической. Ведущими цветами стали белый и красный. Белый, как символ чистоты сопровождал Иоланту, красный – короля Рене, как знак запрета и страданий. В финале оперы уже сама принцесса примерила красные одежды и венец из красных роз – символ великой любви, но и великой жертвы.

Нередко случается, что замысел режиссера рассыпается на этапе работы с солистами. Чем дальше от культурного центра страны, тем чаще. Но эта история не про Царицынскую оперу. Поразительно, что вся труппа, а не отдельные ее представители, – одаренные профессионалы с прекрасными голосами. Все артисты, а в первый день премьеры в роли Иоланты блистала Роксана Манвелова, Водемона – Виталий Ревякин, Роберта – Руслан Сигбатулин, короля Рене – Александр Еленик, Эбн-Хакиа – Владислав Пикалов – продемонстрировали великолепный вокал и чуткое взаимодействие. Оркестр выступал под управлением Сергея Гринева, главного дирижера и директора театра и, кстати, тоже ростовчанина, как и Михаил Косилкин и Виталий Ревякин. Контакт солистов и оркестра – безупречен: на сцене царило полное взаимопонимание.

Удивительно органично спектакль смотрелся на небольшой сцене Большого зала театра. «Шкатулочка» – так ласково ее называет Михиал Косилкин. Что ж, кажется, в этой «шкатулочке» появилась настоящая драгоценность!

Лидия Закарян

События театра
Информационные партнеры

Информация

Система персонализированных коммуникацийНациональный проект «Культура»